Прихожане вместо полиции

В период Средневековья французские священники не только не имели права сожительствовать с женщинами, но даже пускать их на порог своего дома. В том случае, если они все же нарушали данный запрет, церковный суд к ответственности их привлекать не спешил, полагаясь на группы наиболее инициативных граждан.

Историк Тиффани Шпрехер в своей статье сделала попытку рассказать о том, как все происходило.

23 сентября 1484 года перед архидиаконским судом Парижа предстала Жанна де Лоуренс. Ее обвиняли в том, что она сожительствовала со священником деревни Ле-Плесси-Бушар Пьером де Ла Рене.

Казалось бы, ничего необычного в этом деле не было. Историки довольно часто писали о внебрачных и половых связях между священниками и женщинами. Подобные отношения были достаточно широко распространены, и зачастую прихожане относились к ним с нисхождением. Однако подобное продолжалось лишь до тех пор, пока священник выполнял свои профессиональные обязанности.

Связь между Жанной и священником приходу не понравилась. Более того, она вызвала со стороны общества острое противодействие. И это дело, и множество ему подобных, которые разбирал парижский архидиаконский суд, являются ярким доказательством того, насколько легко можно было любую вину возложить на женщину, и как церковь использовала прихожан с целью продвижения своей политики.

О том, что женщина жила в доме священника, стало известно инициативной группе граждан, представители которой и постучали в дом Пьера де Ла Рене. Именно в то время в доме находились викарий Обонна Мишель Бониссе, сам Пьер и три женщины, среди которых и Жанна де Лоуренс. В судебном реестре только она и была упомянута. Она была переодета в мужскую одежду, чтобы скрыть от людей, что в доме находится женщина.

Находившиеся в доме люди не позволили задержать себя и бежали в расположенную в нескольких километрах деревню Эрмон. Позже, вернувшись в Ле-Плесси-Бушар, Жанна укрылась в доме женщины по имени Шена, мужчин же продолжали преследовать. В материалах данного дела нет ни слова о том, каким образом их удалось поймать, тем не менее, все эти люди предстали перед судом.

Прихожане принимали участие в подобного рода действиях по той причине, что церковь не имела центрального аппарата подавления, подобного полицейскому, поэтому полагалась на обличителей и информаторов, неформально выполняли эту роль. В архивах можно найти информацию о том, что стороны, которые принимали участие в суде, нанимали приставов, в обязанности которых входило поймать и доставить в суд обвиняемого. В качестве приставов выступали мясники, трактирщики или плотники. Судебные представители могли самостоятельно инициировать арест человека, который совершил на глазах у всех существенный проступок.

В церковных приходах широкое распространение имела практика обхода прихожан. Этим занимался либо викарий, либо его викарий. В рамках обхода церковь проверяла, закреплен ли человек за определенным священником, церковным старостой и повивальной бабкой. Кроме того, обходчик проверял, не нарушает ли человек церковных правил. Представитель церкви мог зайти к любому прихожанину, но зачастую подобные визиты происходили по инициативе общества, в котором этот человек проживал – обходы, ввиду невозможности охватить всю паству, были нерегулярными.

Суд же располагался посреди Сены на острове Сите, от дальних окраин территории, которую контролировал архидаикон, необходимо было преодолеть около 50 километров. Как правило, при суде было всего несколько людей, которые расследовали преступления и запускали судебное разбирательство.

Именно удаленное расположение церковного суда от Ле-Плесси-Бушара объясняет поведение инициативной группы. Если верить архивным записям, сначала люди не хотели принимать меры, и были вынуждены сделать это тогда, когда Жанна де Лоуренс несколько раз нарушала правила, установленные церковью. Из судебных материалов следует, что сожительство женщины со священником длилось несколько лет, женщина несколько раз уходила от него, а потом снова возвращалась. Сам де Ла Рене также нарушил церковные уложения – вместе с несколькими своими друзьями он ворвался в один из домов в городе, и они вместе изнасиловали находившихся там женщин. И все же последней каплей, которая переполнила чашу терпения прихожан, стало очередное возвращение Жанны в дом священника.

Действия, которые предприняла инициативная группа прихожан, не были инициированы церковью, но несмотря на это. Позже суд признал их легальными. Женщина была оштрафована на незначительную сумму в четыре су, вследствие того, что она незамужняя женщина, к тому же простовата и слаба в силу своей женской сущности. Оштрафован был также священник и другие женщины.

В архивах нет ни одной записи, которые бы свидетельствовали о том, что действия прихожан были осуждены, несмотря на то, что суд мог осудить людей, посмевших напасть на священника. Коллегия таким образом просто решила остудить пыл де Ла Рене, который неоднократно нарушал церковные уложения.

Прихожане из Ле-Плесси-Бушара своими действиями продвигали церковную политику, согласно которой женщина не имела права входить в дом священника. Суд их действия поддержал, использовав паству в качестве инструмента продвижения своих решений.

Часть теологов во Франции в период позднего Средневековья были уверены в том, что не только священник несет ответственность за прихожан, но и паства имеет право исправлять поведение своего священника.

Так, к примеру, канцлер Парижского университета, теолог Жан Герсон, утверждал, что если женщина считает, что ее исповедь может вызвать у священника возбуждение, она должна исповедоваться другому пастору, даже в том случае, если священник не дает ей разрешения на это. Герсон был уверен в том, что женщина должна нести ответственность за все пошлые фантазии, которые могли возникнуть в воображении священника.

Нужно сказать, что то решение, которое предлагал Герсон, весьма радикально, поскольку подобные действия женщины противоречили бы церковным установкам. Исповедь без разрешения своего священника кому-либо другому каралась штрафом, который обязаны были выплатить и прихожанка, и священник, который слушал ее исповедь. Таким образом, Герсон поддерживал мысль, что женщина должна нести ответственность за введение священника в грех.

Священник Оливер Майяр в своих проповедях говорил о том, что паства должна изгонять «церковных шлюх» из своих домов. Он пытался таким образом превратить паству в настоящий инструмент террора, который был призван разлучать святых отцов с их партнершами. С другой стороны, воспринимать слишком серьезно подобные заявления нельзя – потому как в его записях можно встретить немало упоминаний о том, что прихожане во время его проповедей очень часто спорили с оратором и смеялись.

Еще одно дело, которое рассматривалось архидиаконским судом, демонстрирует, как церковь пыталась использовать прихожан для слежки за священниками, приводящих к себе домой женщин. В августе 1493 года произошел инцидент в деревне Даммар. Женщина, которая в деле упоминается как жена Жана Крозе, обедала у местного священника Энри Бондо в доме вместе с Жаном де Ла Руше, священником, у которого Бондо был капелланом.

На самом деле, ситуация была довольно рискованной. Теологи были уверены в том, что совместный прием пищи способствует сближению мужчины и женщины. Таким образом, женщина вступила в плотские отношения сразу с двумя святыми отцами (не половые, но, как полагали церковные деятели, после совместного обеда, до них было недалеко).

Последствия наступили очень быстро – уже вечеров в двери священника постучались представители возмущенной паствы. Священник проводил женщину через заднюю дверь. Прихожане остановили ее на месте, отобрав кошель, тунику и несколько колец. Церковные представители начали расследовать это дело, но не вынесли никакого решения. Это является доказательством того, что суд занимался попустительством и по большей части одобрял подобные действия прихожан.

Такое поведение для церкви было очень выгодно. Во-первых, ограбленная обнаженная женщина очень хорошо запоминалась людям, и сам инцидент хорошо запечатлевался в памяти. И о подобных проступках прихожане в следующий раз сообщали более охотно. Во-вторых, церковный суд мог обвинить святого отца, который принимал у себя дома женщину, в создании действия, которое склоняло к греху других людей, то есть, скандала.

Скандал, который касался священника, наносил вред церкви, поскольку святой отец должен был служить моральным ориентиром для прихожан. По этой причине подобные инциденты зачастую замалчивались, особенно в тех случаях, если в деле была замешана женщина. Суд предпочитал неформальные действия, разрешая прихожанам самостоятельно карать людей, виновных в нарушении церковных уложений и правил.

Архидиаконский суд был заинтересован в насильственных действиях прихожан, стремившихся наказать провинившегося священника, тем не менее, он всегда стремился защитить святого отца. И совершенно противоположное отношение было к женщинам, с которыми заставали священников. Даже если речь шла об изнасиловании, суд, как правило, в их пользу компенсации не выписывал.

Между паствой и церковным судом существовали отношения взаимодополнения, которые основывались на превращении в жертв женщин, найденных в домах священников. Их наказывали формально очень редко, но никак не осуждали тех граждан, которые по отношению к таким женщинам совершали насилие.